История гипноза
Суггестивные методы объединяют целую систему направлений в работе с клиентами, в основе которых в качестве ведущего психокоррекционного и терапевтического фактора выступают внушение или самовнушение.
Внушение может реализовываться в состоянии бодрствования, гипноза, наркотического сна и других измененных состояниях сознания.
В силу того, что предметом нашего исследования являет влияние недирективных суггестивных методов на личность и социально-психологические закономерности функционирования тренинговых групп, то основной упор нашего внимания мы будем делать на теорию применения психологами, групп-лидерами или психотерапевтами техник, средств и приемов, имеющих характер прямого или косвенного внушения.
При работы с группами людей суггестивные (от лат. suggestio – внушение) методы ведут свою историю с незапамятных времен.
Целебную силу внушения в древности использовали шаманы, а затем жрецы, которые обычно связывали воздействие с различными ритуалами и церемониями, в результате которых человек погружался в транс и становился “проницаемым” для внушений. Внушался ли успех охоты, исцеление от “злых духов” или предсказывалась судьба, суть действа состояла в достижении измененного состояния сознания, которое мы называем трансом, и проведением внушения на его фоне.
Бубен шамана, ритуальные пляски могли зачаровать, завести, пробудить дремлющие силы, освободить психику, мучимую первобытными страхами. И тогда под рокот бубна приходили видения могучих прародителей, ощущения силы и спокойствия вливались в грудь, в руку, держащую оружие, в тело, заболевшего соплеменника. Знания и умения шамана обеспечивали ему почет, беспредельную веру. Так продолжалось многие тысячелетия.
Зарождающаяся цивилизация требовала новых знаний, умений, подходов. Потомки оценивают времена по развитию ремесел, искусств, медицины. Цивилизация Египта, одна из самых просвещенных, широко использовала трансовые состояния сознания: пророчества, обряды, медицина.
Жрецы, находясь в состоянии транса, получали послания из мира умерших и, смотря вдаль невидящими глазами, записывали их. В одном из самых древних медицинских источников — египетском папирусе Эберса (XVI век до н.э.) постоянно проводится мысль о необходимости сопровождать прием каждого лекарства словами заклинания богов, и тогда боги даруют исцеление. Это исцеление приносило слово, слово веры, которое требовало внутреннего экстаза, напряжения духовных сил. А затем в целебном сне богиня Изида, к которой часто обращались больные, давала облегчение, помощь.
Оценивая способы исцеления в храмах Древнего Египта, где жрецы были носителями медицинских, психологических и оккультных знаний, можно с уверенностью сказать, что секреты внушения были известны служителям храмов, и использовались в подходящих случаях для лечения и укрепления веры.
В Греции бог-врачеватель Асклепий приносил исцеление страждущим через своих жрецов. В храме посвященном ему, куда стекались толпы больных, они проходили сложные процедуры богослужения, очищения, после чего утомленные засыпали в специально отведенном для этого помещении — абатоне, где им являлся Асклепий или слышался его голос. Характерно, что стены храма были составлены из огромных каменных плит, на которых были вырезаны надписи с подробным описанием наиболее выдающихся исцелений, свершившихся в храме.
Жрецы искусно усиливали эмоциональный настрой беседами, рассказами о силе бога. Вслушиваясь в их слова, и читая надписи на стенах храма, паломники примеряли эти слова к себе, к своим болезням, находили подобие и неистово верили в выздоровление.
Веками вопросы веры и внушения стояли рядом. “По вере вашей да будет вам”,- говорил Христос, нуждающимся в исцелении. Но случаи исцеления в результате “вмешательства” особенных личностей имеются и в дохристианскую эпоху. Светоний и Тацит свидетельствуют, что царь Пирр и император Веспасиан излечивали прикосновением большого пальца правой ноги. Короли Франции и Англии исцеляли своих подданных наложением руки, и эта способность передавалась от короля его наследнику, как величайшая тайна, способность доказывавшая божественное происхождение верховной власти.
В 16 веке Парацельс (1493-1541) впервые использовал в своей практике магнит с целью излечения человека. Метод воздействия на клиента с помощью магнита получил название “магнетизм”. Парацельс считал, что это мистическое явление: при прикладывании магнита, внутри человека происходят чудеса, и больной исцеляется. Он рассматривал болезнь как паразитическое живое существо и видел в магните средство борьбы с ним.
Идеи “животного магнетизма” заинтересовали венского врача и естествоиспытателя Месмера (1733-1815). В 1766 году вышла его работа “De planetarum influxu”, в которой он старался доказать, что взаимное тяготение небесных тел имеют влияние на человеческую нервную систему. Месмер предложил теорию, по которой Вселенная пронизана особой субстанцией — магнетическим флюидом, и отдельные особо одаренные личности обладают способностью “накапливать” в себе магнетические флюиды, а затем непосредственно или через специальные сооружения передавать их другим людям. Вскоре Месмер переехал в Париж, где его метод лечения вошел в моду.
Для лечения больных Месмер сконструировал специальные чаны, наполненные железными опилками. Сам Месмер выходил в торжественной одежде и “намагничивал” чаны, прикасаясь к ним жезлом. Во время сеанса играла нежная музыка. Больные доводили себя до состояния конвульсионного криза, они плакали, кричали, бились в судорогах. Потом их переносили в специальный зал, где они изможденные судорогами, засыпали, а очнувшись ото сна, чувствовали себя освобожденными от страданий. Слава Месмера в Париже зашла так далеко, что он не справлялся с желающими попасть к нему. И для бедняков он “намагнетизировал” дерево во дворе, чтобы, прикоснувшись, они могли “зарядиться” “магнетической энергией”.
Комиссия Французской академии наук провела тщательное исследование работы Месмера, описав ряд гипнотических явлений и даже отметив некоторые лечебные элементы. Члены комиссии вынесли отрицательный вердикт, тем не менее написав гениальные слова: “Воображение без магнетизма вызывает судороги. Магнетизм без воображения не вызывает ничего”. Они подчеркнули роль психологического фактора, того самого, который Месмер не замечал, фиксируясь только на физиологических изменениях. Последователь Месмера маркиз де Пьюсегюр в 1784 г. проводя опыты с магнетизмом, открыл явления сомнамбулизма. Но, ни это, ни возможность входить в словесный контакт с клиентом, не были замечены.
В первой половине XIX века между сторонниками физиологического и психологического направления развернулась борьба. Английский хирург Бред, считающийся основоположником научного понимания внушения, в 1843 году сформулировал теорию гипнотизма, согласно которой гипнотическое состояние достигается с помощью визуальной фиксации (позже он признал возможность словесного внушения).
Для Бреда знакомство с гипнозом началось с наблюдения за сеансами женевского профессора Лафонтена с целью разоблачить его и обвинить в шарлатанстве. Но то что он увидел, привело к обратному результату, Бред серьезно занялся гипнозом. Он впервые ввел в науку понятие об искусственно вызванном сне, назвав это явление гипнотизмом, подчеркивая этим несогласие с теорией “магнетического флюида” Месмера. Бред открыл гипнабельность — свойство человека воспринимать гипнотическое воздействие, он отметил, что люди в неодинаковой степени поддаются гипнотическому воздействию и достигают разной глубины погружения.
В эти годы начинает широко использоваться феномен анестезии в гипнозе. В середине 19 века сотни хирургических вмешательств в Англии, Франции, Индии были проведены под гипнотическим обезболиванием. Это было триумфальным началом научного клинического внушения.
В 80-90 гг. прошлого века гипноз стал темой многих исследований. Во Франции исследователи разделились на две школы. Главой первой из них был выдающийся клиницист-невролог Шарко (1825-1893), возглавлявший парижскую клинику Сальпетриер. Его сторонники придавали ведущее значение в вызывании гипноза резким физиологическим раздражителям (внезапная вспышка яркого света, громкий удар гонга и др.) и возникающим под их влиянием физиологическим сдвигам в организме, считая психологические особенности гипноза вторичными, производными симптомами этого состояния.
Шарко выделил в гипнозе три стадии — каталепсию, летаргию и сомнамбулизм. Но он считал, что гипноз сходен по своим проявлениям с истерией. В этом он глубоко заблуждался. Такой вывод он сделал потому, что во время гипноза видел судорожные подергивания, восковидную гибкость, называемую каталепсией и другие признаки, характерные для истерии.
Другие придерживались взглядов профессора терапевтической клиники в Нанси Бернгейма, утверждавшего, что гипноз не является каким-то особенным, самостоятельным состоянием и что все его необычные черты есть прямой результат действенности психологического внушения, осуществимого и в условиях бодрствования. Признавалось ведущее значение вербального воздействия на субъекта.
Школа Сальпетриера, включая Шарко, рассматривала гипноз как патологическое состояние — искусственный истерический невроз. Школа Нанси считала, что это психологически нормальный феномен. В соревновании побеждают нансийцы, и теория роли внушения в гипнозе принимается и клиникой Шарко.
На рубеже 19-20 века после смерти Шарко и Бернгейма гипноз постепенно вытесняется психоанализом Фрейда, который негативно относился к гипнотерапии. В таком состоянии он остается до начала эры Эриксона и эриксоновского гипноза.
В России научное изучение гипноза в первую очередь связано с именем В.М. Бехтерева. По его инициативе в конце 19 века гипноз был признан терапевтическим методом, имеющим психологическое и физиологическое обоснование. Теоретическое обоснование и практическая ценность способствовали быстрому распространению внушения в медицинской среде. Бехтерев описал различные фазы гипноза и способы его вызывания, определил направления лечебного применения.
Значительный вклад в изучение внушения внес И.П.Павлов. В ходе его работ была создана физиологическая концепция гипноза как частичного по глубине и локализации сна с сохраняющимся во время него очагом бодрствования (так называемым сторожевым пунктом). Наличие этого изолированного очага обеспечивает избирательность контакта загипнотизированного с гипнотизирующим (раппорт), составляющую главную особенность внушения.
Вызывается гипнотическое состояние с помощью особых искусственных условий, представляющих собой сочетание факторов, благоприятствующих засыпанию, с воздействиями создающими и поддерживающими бодрствующий сторожевой пункт, посредством которого и осуществляется словесное внушение.
Вторая половина двадцатого века характеризуется трансформацией гипноза в сторону недирективности, индивидуального подхода, множественности воздействия.
